Европа слишком вжилась в формат гибридной войны мнения

В связи с захватом наших кораблей Россией и объявлением у нас военного положения у некоторых возникают вопросы – достаточно ли такой реакции от нас, и что еще могла бы сделать Украина? На сегодняшний день мы вряд ли можем отвечать симметрично и проводить обстрелы российских кораблей, которые что-то нарушают. В данный момент нам нужно выработать четкую правовую позицию в контексте международного права.

Здесь возникает еще очень много вопросов. Когда Украина только подняла вопрос о расторжении договора об использовании Азовского моря и Керченского пролива от 2003 года, в России начали кричать, мол, Украина тут не права, «киевская хунта» идет на эскалацию и т.п. Но достаточно открыть этот договор 2003 года и прочитать, что там говорится о Керченском проливе. В части о военных кораблях речь там идет о свободном прохождении, никаких других интерпретаций и оговорок нет. Россия может манипулировать договорами, но есть международное право, та же Морская конвенция 1982 года, в соответствии с которой наши корабли имели права проходить там. Таким образом, имеется инструментарий, международное право, которое сейчас может квалифицировать действия России как терроризм на море, как пиратство. В общем-то, Украина это и делает – она предоставляет доказательства того, что произошло. От нас этого требует и Запад – предоставить доказательства, чтобы установить четкую правовую позицию. Украина должна показывать, что Россия, по сути, государство-террорист, агрессор. Конечно, очень странно, что на пятом году агрессии мы вынуждены убеждать страны Европы (причем, в том числе, участников Минского процесса) в том, что Россия совершает агрессивные действия. А нам говорят – стороны должны воздерживаться от открытого конфликта. Стороны… Между нами ставят знак равенства, что абсолютно не понятно.

В этом плане мы видим повторение 2014 года, когда мы снова должны начинать сначала и рассказывать, что Россия агрессор. Европейские страны настолько вжились в формат гибридной войны – когда «прямых доказательств нет», «прямой агрессии нет» —  что факт открытой агрессии оказался для них такой неожиданностью. Хотя Украина, в общем-то, об этом и говорила. Понятно, что, когда идет тайная война, рано или поздно будут открытые конфликты что мы сейчас и наблюдаем. Европа и международные организации на уровне ООН в этом плане оказались абсолютно не гибкими, закостенелыми во взглядах. Я уверен на 100%, все прекрасно понимают, о чем речь, но просто не знают, как реагировать.

Украине сейчас очень важно апеллировать к международному праву, используя международные правовые механизмы, привести международное сообщество (прежде всего, наших европейских партнеров) к адекватному пониманию и признанию того, что Россия – агрессор, который открыто и грубо нарушил международное право.

Если же порассуждать о возможном военном столкновении и наших шансах, то, если сравнивать ВМС Украины, береговой компонент, и те возможности, которые имеет даже один Черноморский флот РФ – это не сопоставимые цифры. Не сопоставимы и боевые возможности. У россиян там сил на порядки выше. Это во-первых. Во-вторых, надо учитывать, что Крым в последние 4 года постоянно напичкивался войсками и военной техникой. Это касается и береговых комплексов, и авиационных составляющих, и ракетных систем, и средств противовоздушной обороны… Крым сам по себе – пороховая бочка, и очень мощная. Если мы начнем открывать огонь по российским кораблям, которые что-то нарушают, если мы перейдем к фазе прямого столкновения, даже на морском театре военных действий, у Украины будет немного шансов. Ракетные комплексы, которыми оснащены боевые единицы Черноморского флота (тот же крейсер «Москва») – это ракеты, которые могут перекрывать практически всю акваторию Черного моря. У нас таких комплексов просто нет. В этой ситуации мы можем говорить только о том, что мы способны отбить и сорвать возможную десантную операцию. Для этого черноморское и азовское побережья достаточно защищены. А вот боевые действия на морском театре – здесь у нас сил и средств явно недостаточно.

Таким образом, для нас однозначно остается дипломатический путь. С другой стороны, меры по поводу охраны и обороны побережья принимаются довольно серьезные, причем на общегосударственном уровне. Во всех приморских регионах Украины сейчас объявлено военное положение, то есть, эти территории находятся в правовом режиме, который позволяет еще больше повысить нашу обороноспособность.